Режиссёр Резо Гигинеишвили, известный оттяжными комедиями вроде «Про любовь. Только для взрослых», снял мрачный фильм «Пациент №1» о последних днях советского генсека Константина Черненко. Заранее понятно, что умирание Черненко в стенах ЦКБ будет выразительной метафорой предсмертной агонии СССР. Но вышло ещё и сильное высказывание о природе власти, где мощные роли исполнила «старая школа»: Александр Филиппенко, Инна Чурикова, Ирина Купченко, Владимир Стеклов, Игорь Черневич.
В феврале 1984-го вместо скончавшегося на 70-м году Юрия Андропова к власти пришёл 72‑летний Константин Черненко. Черненко провёл на посту лидера державы 13 месяцев и большую часть этого времени находился в больнице из-за прогрессирующей лёгочно-сердечной недостаточности. Он мало чем запомнился стране: при нём в школах стали учиться пять дней вместо шести, он восстановил в партии 94-летнего сталинского наркома Молотова и сам получил третью Звезду Героя Соцтруда. Зачем выбрали именно его? Ведь Черненко не мог жить без кислородного аппарата, а страна, вероятно, впервые услышала его голос на похоронах Андропова. Но серый аппаратчик, сдружившийся с Брежневым в Молдавии и 30 лет возглавлявший его канцелярию в Москве, – это надежда для элит на сохранение статус-кво, когда в дверь уже стучатся энергичные реформаторы вроде Горбачёва.
Конечно, Черненко не всегда был стариком, что хватает ртом воздух. Известно, что он любил женщин, охоту и Париж, куда часто наведывался по приглашению французской компартии. Но больше всего, понятно, ценил своё положение. «Власть никогда не отдают, власть берут», – любит приговаривать главный герой «Пациента №1». Чтобы не утратить влияние, он внимательно следит за ситуацией в СССР и даже в Афганистане. Но когда одна из врачих, у которой сын исполняет интернациональный долг, просит его прекратить эту войну, смотрит на неё тупым, отрешённым взглядом. Он даже не чувствует, что волнует эту сумасшедшую, проговариваясь: «Я в этом ничего не понимаю». Герой посмеивается во время приватного просмотра картины «Кин-дза-дза!» Георгия Данелии и заключает, что это отличное кино, пока ему не рассказывают, будто герои делают «ку» с намёком на его, Константина Устиновича, инициалы (пишут, что в рабочем варианте «Пациент №1» назывался «К.У.»). «Нет, такое кино нам не нужно», – резко меняет своё мнение властолюбец.
Но когда он вдруг собирается из больницы в Кремль, то выясняется, что власть его весьма относительна. Отказать ему не могут, но вереница чёрных членовозов символично кружит вокруг ЦКБ, пока одряхлевший старец проваливается в сон. Собственно, о какой власти можно говорить, если в завязке фильма правитель одной шестой части суши двое суток не может помочиться в больничную утку. Более того, собственный обмен веществ интересует его куда больше страны с миллионами людей. Но люди вокруг рады обманываться. К нему в палату с боем прорывается проворовавшийся генерал (Владимир Стеклов играет кого-то похожего на брежневских фаворитов Щёлокова и Чурбанова), а кто-то умудряется незаметно подложить на журнальный столик генсека папочку с важными документами. А что он уже может решить? Люди в штатском без особого почтения навешивают люлей герою Стеклова, только что вышедшему от первого лица страны.
Государством практически управляет мертвец – и всё ради того, чтобы кучка бюрократов подольше продержалась на насиженных местах. Показателен разговор старшего чекиста Родионова (Игорь Черневич) с первой леди страны (последняя роль великой Инны Чуриковой), которая умоляет отпустить мужа домой, чтобы он умер среди внуков. «Мальчик мой, родной, единственный», – она чуть ли не последняя, кто видит в умирающем человека. Но следует беспощадный отказ: «У нас хорошо, внуки ждут дедушку, розы расцвели. Зачем он вам?» Потому что генсек партии не принадлежит себе, пока товарищам нужно его тело.
Жизни для «пациента №1» уже не будет, хотя он болтает с другим номенклатурным боссом о женских грудях и о том, как они вернутся к работе после выписки. В ту же дуду дуют напуганные профессора и академики: «Ещё недельку, почти закончили восстановительный процесс, терапевтический результат внушает оптимизм, вот-вот товарищ генеральный секретарь будет снова в строю». Хотя все понимают, что этот поезд уже никуда не пойдёт, а ложь врачей очень напоминает оптимистичные репортажи по ТВ. Ведь чтобы показать стране по телику голосующего на выборах лидера партии, устраивают потёмкинский избирательный участок в больничной палате.
79-летний Александр Филиппенко идеально выбран на роль старого больного вождя. Необыкновенно органичный актёр сыграл немало инфернальных персонажей – и Ленина, и Сталина, и дона Рэбу, и беса из свиты Воланда. Вроде бы здесь актёрская задача попроще: знай себе охай и закатывай глаза. Но Филиппенко гениально играет сумеречное состояние между жизнью и смертью, когда на вас смотрит некто из преисподней, поневоле заставляя содрогнуться. И как-то удаётся ему передать, что речь в картине об умирании не одного конкретного человека.
Актёр мастерски показывает, что власть сама по себе, независимо от реальных заслуг, превращает человека в нечто иное. Уж кто-кто, а Черненко точно не был харизматичным отцом нации с заоблачным рейтингом. Тем не менее в исполнении Филиппенко даже он не сомневается, что всё ещё дышит не благодаря титаническим усилиям лучших врачей СССР, а потому что у него есть предназначение и он нужен людям. Соответственно, и на пенсию уходить ему ещё рано.
Другой центральный персонаж «Пациента» – молодая медсестра ЦКБ Саша Кобзева (Ольга Макеева). Именно на неё падает выбор чекиста Родионова, когда нужно выбрать генсеку персональную сиделку. Саша – серийный продукт советской системы: атеистка, не болтлива, не любопытна, даже о причине смерти старшего брата предпочитает не знать. Она с той же радостью принимает высокую миссию, что и репетирует вместе с коллегами самодеятельные номера для концерта, танцуя в противогазе и декламируя стишки о ленинских заветах. В ней нет ни грамма политической или социальной рефлексии, а больше всего ей хочется танцевать в красивом платье и найти приличного мужика.
Тем не менее скрытная серенькая мышка раскрывается через доверительные отношения с «пациентом №1» и с матерью (Ирина Купченко). Её профессиональная обязанность заботиться о нём вступает в конфликт с личным желанием дать ему умереть. И она единственная, кто наблюдает за агонией героя полными слёз глазами и видит в нём страдающего человека, хотя вроде как уже сыта по горло его капризами и придирками. И именно через медсестру Сашу режиссёр Гигинеишвили в конце фильма транслирует поворот колеса истории, когда девушка смеётся в кинотеатре на фильме «Кин-дза-дза!». После смерти диктатора запрещённая лично им лента добралась до зрителя. И так было всегда: рукописи не горят, а люди смертны.
